Биение любящего сердца

Отец и сын. Любящее сердце и тяжелые испытания. Александр Эварист Фрагонар. Родриго де Вивар и его отец, дон Диего. 1827. Частная коллекция

В письме к Марку Алданову Владимир Набоков 8 декабря 1945 года признавался, что ему «печальна сухая блевотина Бердяева», намекая тем самым на возникшие после окончания войны просоветские симпатии знаменитого философа. Также, продолжая «литературную войну» с известным критиком и поэтом Георгием Адамовичем, Набоков отмечал, что противник «употребляет все те же свои кавычки и неуместные восклицательные знаки». И заключал: «в Париже жутковато, судя по газеткам оттуда». Одновременно писатель спрашивал о возможностях получить плату за проданные, в том числе до войны, тиражи. Ведь «издательства и представительства, имевшие отношения к этим книгам, оказались подобны тихим зелено-розовым пузырям, едва успевающим отразить в малом виде окно, прежде чем лопнуть (…) Хотелось бы отыскать застенчивых представителей моих и взять меж своих их добрые руки».

Послание к Алданову интересно тем, что передает набоковские настроения и интересы периода работы над первым романом, написанным после переезда писателя в Соединенные Штаты «Под знаком незаконнорожденных» («Bend Sinister», 1947). О нем, впрочем, автор там же сообщал лапидарно: «Медленно, но ровно подвигается мой английский роман. Пишу его не то третий, не то четвертый год и перевалил недавно через срединный хребет». А в письме к сестре назвал свой труд очень большой и довольно чудовищной штукой.

Исследователь жизни и творчества Набокова Андрей Бабиков компенсирует подобную писательскую краткость, рассматривая место «Незаконнорожденных» в разнообразном наследии мэтра. Он отмечает концептуальную связь романа с «Приглашением на казнь» и «Истреблением тиранов», в частности, отказом героя «принять окружающую бутафорскую действительность» и с «Solus Rex», точнее, с темой одиночества человека, потерявшего жену.

Владимир Набоков. Под знаком незаконнорожденных / Пер., сост., ст. и коммент. А. Бабикова. – М.: АСТ: CORPUS, 2025. – 576 с. (Набоковский корпус)

Думается, было бы ошибкой видеть в романе в первую очередь антиутопию в традиции Кафки или Замятина. По признанию самого Набокова, книга – «это биение любящего сердца», она писалась «ради страниц о Давиде и его отце».

В качестве дополнений к роману не меньше, чем письмо к Алданову, интересно послание Набокова к издателю Дональду Элдеру от 22 марта 1944 года. Оно позволяет лучше понять первоначальный замысел произведения, в частности темы, не вошедшие в итоговою редакцию. Так, Адам Круг после кончины жены писал книгу о смерти и воскресении, а финал рукописи предполагал встречу автора и героя. Последнее, как подчеркивал Набоков, будет «еще не применявшийся в литературе прием».

Восстанавливая историю создания «Незаконнорожденных», Бабиков приводит сохранившийся ранний вариант первой главы. Он в числе прочего раскрывает образ автора-повествователя и сближает его с самим Набоковым. Рассказчик вспоминает о своих знакомых по Санкт-Петербургу, дантисте Уоллисоне и репетиторе Филиппе Осиповиче, или объясняет читателям, что «извилистый путь вдоль тропы, отделенный глубокой канавой (…) которые сопровождают деревенские дороги и шоссе по всей России (…) называли obochina – обочина».

Остается надеяться, что архивные изыскания редактора серии Андрея Бабикова позволят заглянуть в кухню создания не только романа «Под знаком незаконнорожденных», но и других знаковых произведений Владимира Набокова.